Думаю, редко встретишь человека, у которого нет воспоминаний о каком-нибудь животном, которое оставило яркий след в его жизни.
У моей мамы – это кот Кечкеня, для моего мужа и старшей дочери – доберман Антей. Для меня это кошка Анфиса, единственная и неповторимая. Братья и сестры наши меньшие!
В лихие девяностые годы было модно иметь дома большую бойцовскую собаку. Мой муж и старшая дочь мечтали о собаке и тоже остановили свой выбор на крупной породе – доберман. Почему именно доберман? Да потому, что у наших хороших друзей была как раз такая собака и, главное, у нее скоро должны были родиться щенки. Экстерьер добермана приходился по душе моему мужу. А для дочери определяющим фактором явилось то, что стать этой собаки напоминает лошадь. Надо заметить, что для Риты лошадь – это пунктик, она с раннего детства играла только в лошадей, рисовала только лошадей, переодевалась в лошадь. Она привязывала себе копыта из кубиков, гриву из ленточек и виртуозно изображала лошадиное ржание! Она делала это так настойчиво, что мы слегка пугались такой навязчивой идее. А моя мама, склонная к скоропалительным выводам, и сама не всегда адекватная, всерьез опасалась, что Рита превратится в настоящую лошадь!
Короче, перспектива заиметь в доме огромную собаченцию, стремительно становилась все более явной. Не стану скрывать, меня она совсем не радовала. Который раз повторю, я не люблю животных в доме. Свое отношение я высказала мужу. Он выслушал, но по его реакции, я поняла, что мне не возбраняется иметь свое мнение, но это никак не влияет на его решение. Спорить я не стала, но надежда, что он передумает, еще теплилась во мне.
Масла в огонь подлила теща, моя мама. Она, узнав про собаку и будучи категорически против, не нашла ничего лучше, чем заявить ультиматум зятю «Или я, или собака!». Ничего глупее невозможно было придумать. Во-первых, даже самый покладистый человек, после такого демарша уперся бы в своем решении. Во-вторых, жили мы в разных квартирах, и эта фраза вообще не вязалась с ситуацией. В — третьих, мама должна была понимать, что, по закону жанра, зять обязательно сделает поперек того, что говорит теща. Кстати сказать, не могу не отметить с благодарностью, что мой муж всю долгую жизнь моей мамы был к ней весьма лоялен, хотя это было непросто, учитывая ее взбалмошный, неуправляемый характер. Он даже часто урезонивал меня, когда я раскалялась до белого каления, и была готова высказать маме все, что я думаю. Так вот, своим, так сказать, «коммюнике», мамаша моя забила «последний гвоздь» в решение зятя завести собаку.
Щенки родились в мае. Несмотря на то, что я заняла позицию стороннего наблюдателя, информация до меня доходила через младшую дочь. Она не имела своей точки зрения на этот счет, но в силу возраста, тяготела ко мне. Час пик приближался. Но не зря говорят, что надежда умирает последней. Я все еще цеплялась за нее, не желая смиряться с неизбежностью.
И тут судьба устроила мне провокацию. Уже потом, постфактум, я поняла, какую шутку она со мной сыграла. В ту пору моей младшей было почти шесть лет. Мы уже думали о школе, а некоторые буквы еще не выговаривали. Особенно, не давалась буква «Р». В нашем доме жила девушка, Женя, начинающий логопед. Мы, по протекции, пошли к ней домой, чтобы договориться о занятиях. Именно в этом доме мы и встретились с нашей будущей любовью и заботой. У них была кошка, Марта. Серая, гладкошерстная, «дворянской» породы, совершенно, на мой вкус, не красивая. Но хозяева ее обожали. В данный момент у нее были котята – полукровки от кота балинезийской породы (длинношерстный вариант сиамских кошек). Договорившись о предмете нашего визита, мы, конечно, отправились смотреть котят. Не помню, сколько их было. Они были все разные, но один котенок сразу обратил на себя мое внимание. Дымчато-серая, с белой звездочкой на грудке, с красивой мордочкой, и шерсткой, обещающей быть очень пушистой, эта кошечка была просто эталоном котеночьей красоты. Оленька, естественно, сразу схватила этого котенка, и стала уговаривать меня взять его. Я, помня свою нелюбовь к животным в доме, и имея свежие воспоминания о проблемах с котом Бонифацием, ни за что бы не согласилась, но меня посетила «светлая» мысль! Ведь если я возьму в дом кошку, подумала я, то муж, будучи умным человеком, наверное, не приведет в дом собаку! Всем известно, что кошке с собакой в доме трудно уживаться! Дура, я, дура! Воистину, в тот момент рассудок мой помутился, и соображать я перестала. Видимо, кошечка мне самой очень понравилась, и, повинуясь сиюминутному настроению, я решилась забрать котенка к нам домой. Радостные хозяева очень оперативно выдали нам его, честно предупредив, что эта киска самая беспокойная из всех котят.
Это оказалось сущей правдой. Кошечка, после недолгого совещания названная Анфисой, действительно оказалась беспокойной, своенравной, независимой и довольно агрессивной. Но какая она была красавица! За красоту ей многое прощалось. Я немного опасалась реакции мужа, но он среагировал очень спокойно и доброжелательно. Я расценила его реакцию в свою пользу, укрепившись в своих надеждах на то, что он передумает заводить собаку, раз в доме уже есть кошка.
Родилась Анфиса в феврале, к нам попала в мае и до июля месяца хозяйничала в доме одна, без соперников. Первое время наша кошечка вела себя, как все другие котята. Привыкала к дому, людям, туалету, еде. Имея крутой нрав, Анфиса добилась самого высокого положения в семейной иерархии. То есть, она – главная, все мы уже потом. Только мужа моего она побаивалась – чувствовала мужскую силу, хотя он ни разу не поднимал на нее руку. Иерархическая лестница с появлением Анфисы и с ее же точки зрения, выглядела так: снизу вверх – старшая и младшая дочери Рита и Оля — бесполезные создания, которых Анфиса терпела, но иногда гоняла; я — обслуживающий персонал; сама Анфиса, хозяйка дома; и, вне конкурса, глава семьи – хозяин, муж и отец. Может быть, вследствие этого, она считала ниже своего достоинства откликаться на наш зов, когда изволила отдыхать где-нибудь в укромном месте. Сколько раз я, охрипнув от зова «кис — кис», ломала голову, куда она делась. А через некоторое время Анфиса появлялась, непонятно откуда, сладко потягиваясь. Пряталась она постоянно и в разные места. Иногда найти ее не представляло труда, но частенько, после бесплодных поисков, отчаявшись, я думала, что котенок пропал. Нам очень хотелось найти заветное место, где она прячется. И, совершенно случайно, мы его нашли. Как-то раз за диван что-то завалилось, мы отодвинули его от стены и обнаружили, что, в сгибе ткани, соединяющей две половинки дивана, как в гамаке, уютно дрыхнет наш котенок. Так первый раз проявилось коварство нашей кошки, но далеко не последний.
Мой муж не заговаривал о собаке, и я расслабилась, поверив сама себе, что проблема рассосалась сама собой. Как же, «рассосалась»! Удар под дых пришелся неожиданно, как все несанкционированные мной поступки, которые за жизнь, бывало, преподносил мне мой любимый муж. Несмотря на то, что я в принципе допускала возможность появления собаки, меня это событие застало врасплох. Неизбежность предстала мне в образе черного, неуклюжего, гладкошерстного, длинноногого щенка, с длинной мордой и уже нешуточными зубами. Он, как оказалось, имел имя — Антей. В придачу к нему был целый пакет документов, свидетельствовавших о его высокородном происхождении. В предках у него были немецкие родственники, что дало мне в дальнейшем повод в минуты раздражения называть его «фашистом».
Поскольку, разговоры уже были бесполезны, я проявила сдержанность и ничем постаралась не выдать своего отношения к случившемуся. Так, во всяком случае, мне казалось. Тем более, что дети были очень рады новому жильцу, особенно Рита, которая мечтала о собаке вместе с отцом. Володя с Ритой очень старались избавить меня от негативных эмоций. Муж сам готовил для него, дочь мыла полы, если щенок их пачкал, а происходило это, естественно, постоянно. Неудивительно, что для Антея мой муж, Володя, стал самым – самым главным в жизни человеком. По его иерархии, выше него стояли только хозяин (Володя) и Анфиса (причину я расскажу ниже). Все остальные мало значили для него, пожалуй, кроме Риты, все таки она много в него вложила и очень любила его.
Забавно было наблюдать за тем, какие отношения сложились у Антея с Анфиской. Несмотря на большую разницу в весовой категории и габаритах, не в ее пользу, Анфиса не оставила новому члену нашей общины никакого шанса на первенство. Она сразу дала понять, кто здесь главный. Анфиса не пускала щенка в места, которые считала своими, не церемонясь, используя для этого свои когти и зубы. Мало этого! Все, что принадлежало щенку, подвергалось ее инспекции. Например, его миска с едой сначала тщательно обнюхивалась этой узурпаторшей, и, только в силу полной непригодности этой еды для кошки, затем презрительно отвергалась ею. Место щенка, то есть его подстилка, часто занималась Анфиской, а бедный Антей, уважая «старшую по званию», долго крутился вокруг, пытаясь найти себе местечко. Когда же он, большой и неуклюжий, все-таки укладывался на свободном краешке, эта нахалка с шипением цапала его за что придется. А иногда она устраивала просто хулиганские выходки. Помню, как-то раз, Антей спокойно спал на своем месте. Анфиса, подойдя к нему с «тыла», совершенно без повода, вдруг укусила его за короткий купированный хвостик! Антей от неожиданности, с визгом вскочил, а плутовка уже была такова и торжествовала победу, лежа на своем любимом месте – на холодильнике. Таких случаев было — не счесть! Причем никогда вредная кошка не получала сдачи, даже попыток отомстить со стороны собаки не наблюдалось. Мне кажется, Анфисе удавалось держать «шишку» не только в силу первенства ее появления в доме, а еще потому, что Антей имел спокойный и миролюбивый нрав, был флегматичным, хоть это и не характерно для доберманов. Скорее всего, это объяснялось тем, что он был очень крупным, акселератом, все параметры его экстерьера были предельными, а нервная система, видимо, была несколько заторможена.
Вот так началась наша новая жизнь с собакой и кошкой вместе. Растянулась она на долгие десять лет. Десять лет все события нашей жизни и быта были связаны с ними, весь режим жизни был продиктован их режимом. Десять лет самыми главными членами нашей семьи были Антей и Анфиса. Десять лет мы наблюдали взаимоотношения их между собой, и выстраивали свои отношения с ними. Десять лет радостей и печалей, ожиданий и неожиданностей, приятностей и неприятностей, болезней, страхов, волнений и тревог. Десять лет не только человеческие, но и с собачье — кошачьи проблемы. Конечно, мы любили своих животных, восхищались ими, умилялись их проделкам. Можно догадаться, что самое скептическое отношение к ситуации было у меня. Оно и понятно, потому что на меня свалилась новая, весьма специфическая жизнь, терпеть которую мне, не фанатке домашних животных, было труднее всех. Надо сказать, что я проявила твердость характера, и, сразу заявив, что не буду ухаживать за собакой, сдержала слово. Первые кормления, приготовление домашнего творога, варка каш и супов для собаки – все это взял на себя мой муж Володя и Рита. Она ему помогала, как могла, а позже, когда подросла и научилась хозяйничать, во многом заменяла отца. И, конечно, гуляния! И тут не было равных моему мужу. Он и завел собаку, чтобы больше гулять самому. Володя по жизни физкультурник, и ему всегда хотелось, чтобы во время пробежек, катания на велосипеде и лыжах по лесу, его сопровождала собака. Дочь тоже любила с ним гулять, благодаря чему у нее появилось много друзей, которых она завела на собачьей площадке. Несмотря на распределение обязанностей – Антей — муж и старшая дочь, Анфиса – я и младшая дочь, жили мы все вместе, дружно и весь уклад наш был общим. Мы гордились Антеем, когда он занимал призовые места на собачьих выставках. Нам было приятно, когда все знакомые говорили нам, какая красавица наша Анфиса. Позже, нам горестно было видеть, как стареют наши животные, как слабеют их тела, как одолевают болезни. Все это время нас объединяло родственное чувство, наши зверята всегда были нашими, родными, полноправными членами нашей семьи. Давно уже нет нашего верного Антейки, нашей своенравной Анфиски, но память пока жива, и из глубины ее всплывают отдельные фрагменты, смешные и трогательные истории, связанные с ними. Это любимые лоскутки памяти, без которых мы не мыслим свое прошлое, их невозможно вернуть и нельзя забыть.